Своеобразность его произведений – в знаменитом языковом стиле, у которого нет аналога в русской литературе. Платоновский стиль – это стремление писателя донести до читателя первичное лексическое значение слов. По мнению исследователей, главная особенность новаторского языка Платонова – в способности одним нелепым словом, одной неловкой фразой донести саму суть. Речь автора часто кажется косноязычной: бессмысленные штампы, абсурдные догмы, избыточные уточнения. Тексты Платонова насыщены лексическими и грамматическими «ошибками», характерными для детской речи.
Почти все произведения Платонова — о судьбе человека в эпоху революции.
Один из «спецэффектов» его особого языка — ощущение иронии, даже когда мы читаем о совершенно вроде бы не смешных вещах. Иосиф Бродский в своём эссе «Катастрофы в воздухе» (1984) упоминает Платонова в одном ряду с Джеймсом Джойсом.
В судьбе Андрея Платонова много трагических моментов и житейских невзгод. После того, как в 1931 году Сталин прочитал его повесть «Впрок», где иронически были описаны реалии первых лет коллективизации, писатель чудом избежал тюрьмы, благодаря заступничеству Горького. Но это практически завершило литературную карьеру Платонова. В 1938 году его 15—летний сын был арестован. В лагерях ГУЛАГа он провел два года. Там заболел туберкулезом и умер в 1942 году.
В 1941 году Платонов ушел добровольцем на фронт, был военным корреспондентом. В годы войны Платонова снова стали печатать. С фронта он вернулся тяжело контуженным, но продолжал писать. Андрей Платонов умер от туберкулеза в возрасте пятидесяти двух лет.
Самые известные произведения Платонова «Чевенгур» (1929) и «Котлован» (1930) были изданы только после его смерти в конце 80-х годов. До публикации распространялись самиздатом. Люди, которые хранили эти тексты, подвергались репрессиям.
Андрей Платонов считал роль Пушкина в русской литературе «пророческой». Он выразил свое понимание Пушкина, его значение для литературы настоящего и будущего в статьях «Размышлениях читателя», «Пушкин — наш товарищ», «Пушкин и Горький».
В 1948 году Платонов написал пьесу о юном Пушкине «Ученик лицея», где создал непривычный для читателя образ юного поэта. Автор вольно «переводит» язык пушкинской эпохи на современный ему язык, отступает от документальных фактов. Так Платонов пытается выразить свое понимание мира и человека, освященное пушкинским Словом. Пьеса подверглась цензуре и почти пушкинской литературной ссылке до 1974 года.
«…Но в чем же тайна произведений Пушкина? В том, что за его сочинениями — как будто ясными по форме и предельно глубокими, исчерпывающими по смыслу — остается нечто еще большее, что пока еще не сказано…
…Пушкин — природа, непосредственно действующая самым редким своим способом: стихами…
…Пушкину никогда не удавалось исчерпать себя даже самым великим своим произведением, — и это оставшееся вдохновение, не превращенное прямым образом в данное произведение и все же ощущаемое читателем, действует на нас неотразимо. Истинный поэт после последней точки не падает замертво, а вновь стоит у начала своей работы. У Пушкина окончания произведений похожи на морские горизонты: достигнув их, опять видишь пред собою бесконечное пространство, ограниченное лишь мнимой чертою…»
(А.Платонов «Пушкин – наш товарищ», 1937)
